В Берлине много зловещих мест, связанных с Третьим рейхом. Собственно, они встречаются на каждом шагу. Вот по этому адресу находилось Управление имперской безопасности, где восседали Гиммлер и популярный у советских телезрителей Мюллер, а там вот стояло здание, откуда Эйхман направлял в лагеря смерти эшелоны с евреями. Тут располагалось ведомство, занимавшееся эвтаназией “неполноценных” инвалидов и душевнобольных, а несколькими улицами дальше - гестаповская тюрьма, в которой на гильотине казнили противников нацистского режима. Какие-то из зданий сохранились, какие-то нет. Где-то на их месте появились новые дома, где-то возникли скверы. Но все эти страшные исторические места отмечены соответствующими табличками и информационными стендами: современная немецкая идеология строится на том, что нужно знать и помнить прошлое, чтобы оно не стало когда-нибудь вновь настоящим.
Читая некоторое время назад “Берлинский дневник” княгини Васильчиковой, я наткнулся на еще один важнейший нацистский объект в немецкой столице - здание так называемого Народного трибунала. Там, в частности, проходил суд над участниками провалившегося антигитлеровского заговора в среде высшего немецкого генералитета, дипломатии и аристократии, которым руководил полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг, совершивший покушение на фюрера 20 июля 1944 года.
Процесс над заговорщиками вел председатель Народного трибунала Роланд Фрайслер. Он отличался тем, что кричал на подсудимых, издевался над ними, втаптывал их в грязь. Сохранились документальные кинокадры этого процесса. Вопли Фрайслера и опущенные головы подсудимых, обреченных на мучительную казнь, производят тягостное впечатление. Впрочем, советский прокурор Вышинский вел себя на сталинских показательных процессах примерно так же.
Васильчикова, белая эмигрантка в Берлине, дружила с некоторыми из заговорщиков и подробно описала их арест и следствие по их делу. Мне захотелось увидеть здание Народного трибунала, почувствовать его зловещую энергетику, так называемый genius loci, представить себе, как подъезжали к зданию трибунала машины с подсудимыми, как там заседали нацистские судьи в своих мантиях. Разумеется, никакого Народного трибунала сегодня в Германии больше не существует. В его прежних стенах разместился Kammergericht - Главный апелляционный суд, юридическая инстанция правового государства, которая руководствуется демократическими законами и в практике которой преобладают обычные гражданские тяжбы.
Но каково же было мое удивление, когда, подойдя к зданию суда, я увидел в парке перед ним две очень знакомые скульптуры. Они располагались напротив друг друга по разные стороны длинного казенного строения. Я не поверил своим глазам. Да это же знаменитые бронзовые клодтовские кони, стоящие на Аничковом мосту на Невском проспекте в Петербурге! Точь-в-точь! Надпись на латыни на постаменте одного из памятников не оставляла сомнений: “Nicolavs. I. RVSSLARVM IMPERATOR. SIGNA. PETROPOLI. FACTA DONAVIT.A.MDCCCXXXXII”, что означало примерно: “Изготовлено в Петербурге. Подарок русского императора Николая Первого, 1842 год”.
Но каким образом шедевр Клодта, символ Петербурга, оказался в Берлине, да еще в таком невзрачном месте? Несмотря на соседство столь важной инстанции, парк перед зданием суда, носивший имя писателя Клейста, был измалеван граффити и служил пристанищем бомжам.
В наше время ответы на все вопросы находятся при помощи гугла и яндекса. Спустя несколько кликов я уже знал довольно необычную историю клодтовских коней в Берлине. Не могу судить, насколько точно она передана интернет-источниками. Я, как говорится, за что купил, за то и продаю.
В двух словах история такова.
Николай Первый был женат на родной сестре прусского короля Фридриха Вильгельма IV Шарлотте, получившей в России имя Александры Федоровны и ставшей впоследствии матерью императора Александра Второго. Николай был в прекрасных отношениях со своим немецким шурином и однажды решил сделать ему эффектный подарок. В качестве такового он выбрал только что две изготовленные конские скульптуры, предназначавшиеся для симметричной установки на Аничковом мосту в дополнение к двум другим, уже занявшим место на противоположной стороне моста. Возможно, скульптор был недоволен, что его работа будет использована “не по назначению” и ему придется изготавливать те же скульптуры второй раз, но, может быть, как раз наоборот был польщен, что его творение избрано в качестве монаршего подарка, да еще к тому же отправляется, так сказать, на его историческую родину. Клодт был немец. В Германии он известен как Peter Clodt von Jürgensburg, причем не "Клодт", а “фон Юргенсбург” является как бы основной частью фамилии.
В Берлине прусский король распорядился установить клодтовских коней в сквере Люстгартен напротив своего дворца, но особого восторга они у берлинцев не вызвали. В фигуре атлета, подчиняющего коня своей воле, свободолюбивые берлинцы увидели аллегорию самодержавия, которое пытается остановить прогресс и дать толчок реакции. По-немецки характеристика памятника была выражена игрой слов - "gehemmter Fortschritt und geförderter Rückschritt".
Кони Клодта простояли у королевского дворца до самого конца Второй мировой войны, каким-то чудом пережив и бомбежки, и штурм Берлина. В 1950 году дворец, оказавшийся на территории Восточного Берлина, по решению властей ГДР был взорван, а кони были отправлены в парк Клейста в западной части города, которая в то время во многом была по-прежнему связана с восточной и еще не была отделена стеной.
Между тем уже непосредственно в наши дни уничтоженный коммунистами королевский дворец в Берлине восстановили и он скоро откроется для посетителей. Это довольно странный новодел. Какие-то его части имеют исторический вид, а какие-то - ультрасовременный.
В здании дворца разместится, понятно, не монарх, а музей этнических искусств, получивший название “Форум Гумбольдта”. Говорят, руководство нового музея подумывает о том, чтобы поставить перед ним клодтовских коней. Это для них и впрямь более подходящее место, чем здание суда. В этом случае творения Клодта будут смотреть не только на Фонтанку, но и на Шпрее.
Но чего только в истории не бывает и какие странные в ней бывают связи!
